Научные разработки не востребованы властью.
Сегодняшнее состояние российской науки настораживает. Отток за границу молодых кадров, недостаточное финансирование, наконец, закон о реформировании Российской академии наук, к которому критически отнеслась научная общественность. Как отражаются эти процессы на карельской науке «АиФ-Карелия» рассказал заместитель председателя КарНЦ РАН по научной работе Владимир Вдовицын.
Россия пока отстает
— Владимир Трофимович, как вы оцениваете общее состояние науки в Карелии?
— Кризис 90-х годов негативно сказался на развитии науки не только в Карелии, но и вообще в России – резко сократилось финансирование научных исследований, из-за чего произошел отток кадров, возникли трудности с приобретением научного оборудования и реактивов. Например, численность сотрудников Центра уменьшилась за эти годы почти в два раза. Хотя в последнее время ситуация выправляется. Повышается зарплата, уделяется больше внимания к привлечению в науку молодежи, на конкурсной основе привлекаются к проведению исследований в российских вузах зарубежные ученые. Но, к сожалению, наша наука по уровню финансирования все еще отстает от США, стран ЕС, Китая, Японии, хотя в ряде областей мы все еще удерживаем лидирующие позиции.
— На какую проблему стоит в первую очередь обратить внимание?
— Нас очень беспокоит востребованность знаний со стороны бизнес-структур и правительственных чиновников. Но и не нужно ожидать от науки каких-то готовых рецептов решения сложных социально-экономических проблем. Чудеса случаются только в сказках. Нужно шире привлекать известных ученых и специалистов к подготовке и экспертизе проектов, от которых зависит будущее Карелии.
Львиную долю – на Сколково
— А государственное финансирование устраивает?
— Институты Центра финансируются в основном из федерального бюджета через РАН по Программе фундаментальных исследований, и за счет грантов российских и зарубежных научных фондов. Около 80% средств, получаемых от РАН, тратится на выплату заработной платы с налогами, остальные – оплата коммунальных услуг, ремонт зданий и прочие расходы. Затраты на командировки и оборудование ученые стараются обеспечить за счет грантов, хотя их суммы сейчас невелики.
Очень беспокоят проблемы, связанные с приобретением современного оборудования, реактивов и доступом к зарубежным научным информационным ресурсам. И хотя в течение последних 5 лет затраты на научные исследования в российском бюджете и возросли, финансирование РАН за это время почти не увеличивалось. Потому что львиная доля пошла на создание «Сколково» и на реализацию программ российского Минобразования.
— По-вашему мнению, экология как наука в связи с развитием промышленности сейчас теряет ли актуальность? Или наоборот?
— Конечно, развитие, так и деградация промышленности оказывают прямое влияние на природу и на людей. Учитывая то, что в основу прогресса нашего общества положено качество жизни, а не извлечение прибыли любой ценой, актуальность экологии ни в коем случае не должна падать. Хотя случаются и «перекосы», когда благими намерениями о сохранении экологии — этим часто грешит Greenpeace, — пытаются устранить конкурентов или достичь каких-то своих узкокорыстных целей.
— Может ли современная наука помочь развитию экономики или сельского хозяйства в Карелии?
— Не только может, но и помогает. Взять хотя бы наш горнопромышленный комплекс. Ученые института геологии в свое время принимали участие в изучении Костомукшского железорудного месторождения, сейчас там построен и работает крупнейший горно-обогатительный комбинат. Разрабатывается проект освоения Пудожгорского рудного месторождения, к экспертизе которого, как мы надеемся, будут привлечены и ученые Центра.
Откуда не ждали
— Владимир Трофимович, какие проблемы преследуют научную общественность в последнее время?
— Мы были шокированы действиями Правительства РФ, которое совершенно неожиданно и без предварительного обсуждения с широкой научной общественностью внесла на рассмотрение Государственной думы РФ проект закона о реформировании Российской академии наук, а по сути — закон о ликвидации РАН в прежнем понимании, Другими словами, академия превращается в «клуб ученых». Интересно, что в мае этого года в РАН избрали на альтернативной основе нового президента В.Е. Фортова, который предложил конструктивную Программу реформирования академии, и ее поддержало большинством голосов Общее собрание РАН. С большим трудом, во многом благодаря поддержке Владимира Путина, удалось притормозить процесс, внести в текст законопроекта поправки, снижающих негативный эффект на развитие фундаментальной науки в России.
В конечном итоге закон приняли, но самое главное разногласие — что институты РАН передаются под управление Федерального агентства, положение о котором сейчас разрабатывается, — не устранили. Мы все еще надеемся, что закон все-таки подкорректируют.
— А как обстоят дела с молодыми кадрами? Охотно ли идут?
— Молодежь в науку пока идет – примерно 20-22 человека в год. В последнее время сдвинулась с мертвой точки проблема обеспечения молодых ученых жильем за счет выделения жилищных сертификатов и служебных квартир. Очень надеемся, что реализация принятого закона о реформировании академии наук не повлияет на приток молодежи.
Сдай тест, а думать не надо
— А о современном образовании что думаете? Соответствует ли его качество требованиям времени?
— Ученые академии тоже ведут занятия со студентами, и многие отмечают, что качество их подготовки падает с каждым годом. Причины могут быть связаны с «требованиями времени». Сейчас в моде юристы, экономисты и разного рода менеджеры, а высококвалифицированные рабочие, инженеры и ученые – это «сложно» и «непрестижно». Хорошо, если Россия в ближайшем будущем выйдет на путь реального инновационного развития. В этом случае «требования времени» должны поменяться, а за ними, как мы надеемся, поменяются и требования к современному образованию.
— Молодежь охотно учится? Или сегодня другие приоритеты?
— Большинство после школы всеми правдами и неправдами стремиться поступить в высшие учебные заведения – теперь их «развелось», как говорится, на любой вкус. При этом студентов можно разделить на две группы. Первые хочет учиться и, как правило, сдают все экзамены. А вторые, не имея глубоких знаний, каким-то непостижимым для честных людей способом получили высокие баллы ЕГЭ и воспринимают поступление в вуз как возможность интересно провести свои молодые годы. Особой тяги к получению знаний у них нет, а учитывая «подушевое» финансирование вузов, они нередко ведут себя иногда цинично — мол, вы все равно меня не сможете исключить за плохую успеваемость, это же может привести к сокращению штата преподавателей…
Со сдачей ЕГЭ в разных регионах страны ежегодно происходят скандалы. Можно ли в нынешних условиях обеспечить честную сдачу ЕГЭ по всей стране? Вот для нас это большой вопрос. Самая главная, на наш взгляд, опасность заключается в том, что учеников больше «натаскивают» на сдачу тестов, чем учат думать.
Дмитрий НАУМОВ
«АиФ-Карелия»
Добавить комментарий