Легко ли быть изобретателем в России?

Почему изобретения в России не доходят до внедрения в промышленность? И как работают карельские изобретатели — об этом на конкретных примерах рассказывает известный карельский предприниматель и изобретатель Вадим Маркелов.

Многие петрозаводчане теперь занимаются в «тренажерном зале под открытым небом» — прямо на городской набережной. Тренажеры, защищенные антивандальными системами, работающие по принципу изменения веса (здесь можно использовать диски различной массы), создал и запатентовал петрозаводский изобретатель и бизнесмен, создатель знаменитого «секс-тренажера» Вадим МАРКЕЛОВ.

Долго и дорого
— Вадим Евгеньевич, когда случилось ваше первое изобретение?
— В 1984 году, когда я придумал свой первый спортивный тренажер, работающий по принципу вращения двух осей. Тогда я учился в пединституте на факультете физического воспитания. Тренажер я не запатентовал, но написал по изобретению курсовую работу, после чего оставшиеся два года очень хорошие оценки получал автоматом. Три года назад на выставке в Москве я увидел нечто похожее, и придумавший тренажер человек достаточно серьезно продвинулся за счет этого изобретения. Я не расстроился и даже подсказал ему, как этот тренажер усовершенствовать.
Затраты – и временные, и материальные – на одно изобретение колоссальны. Посмотрите, насколько длителен процесс внедрения изобретений! Первый интернет придумали в 1969 году, и только в XXI он получил распространение. Сотовый телефон был изобретен еще раньше. Возможно, внедрения многих своих изобретений я не дождусь.

— Трудно ли запатентовать изобретение?
— Процедура получения патента – трудоемкая, дорогая (только оформление бумаг стоит не меньше 100 тысяч рублей, а если требуется исследовательская работа – то до полумиллиона) и длительная (примерно полтора года). Патентное дело – одно из немногих, еще не подвергшихся в России тотальной коррупции, поэтому, если ты на самом деле не придумал что-то новое, то патента не получишь. Специалисты проводят патентный поиск и могут сказать четко, предлагаешь ли ты изобретение, «полезную модель» или «рабочий образец». То есть, если ты изобрел принципиально новый горшок – это изобретение, которое можно запатентовать, а если у этого горшка ты изменил только ручку – это полезная модель.
В Петрозаводске всего два патентовода – весьма почтенных лет, с одной из них мы работаем. Специалистов можно найти в Москве или Петербурге, но это чревато тем, что твое изобретение может быть украдено, это большой риск. Вот у моего знакомого крупная шведская компания украла очень серьезное изобретение, связанное с заготовками древесины…

Здесь – цинизм, там — контроль
— Помогает ли государство изобретателям защищать интеллектуальную собственность? И использует ли оно ваши разработки.
— Государство нам ни в чем не помогает. В нем как таковая отсутствует система продвижения чего-то нового. Власть занимается другими проблемами – хорошо защищает права судей, сотрудников силовых органов, а в отношении изобретателей нет никакой структуры и стратегии. Если нам надо – мы сами собираемся на форумы, выставки и обмениваемся информацией без всякого участия власти. Да, она делает телодвижения, вот, например, появился бизнес-омбудсмен. Но что это за должность? Это признание власти в том, что ни одна другая структура не работает или работает недостаточно: это полиция, суды и прокуратура, которые не в состоянии нормально защищать права гражданина и предпринимателя; это законодательные органы и Общественная палата, которые ничего не могут сделать. Кроме того существует огромное количество общественных организаций – Торгово-промышленная палата, «Опора России», Лига частного бизнеса. Бизнес-омбудсмен – это жилетка, предохранительный клапан для выпуска пара, чтобы бизнесмен после беспредела, который учиняет над ним власть, не пошел вешаться и не вышел бы на улицу кого-то резать.
Работа изобретателя держится на энтузиазме, мы сами выполняем функции государства, у которого в голове другие глобальные вещи — праздники, большие мероприятия. До людей им дела нет. Показательный пример. В этом году мы очень серьезно готовились к 1-й выставке, посвященной реабилитации детей-инвалидов, в Сокольниках в Москве: сняли фильм, привезли группу врачей, сделали линейку тренажеров – затратили огромное количество денег и сил. И были поражены равнодушием московских чиновников, которые попросту цинично не пришли на эту выставку. Выставка оказалась простым отмыванием денег за счет сдачи больших площадей в центре Москвы…

— Что должно делать государство, чтобы быть, как Япония, впереди планеты всей по изобретениям?
— Посмотрим ближе – на Финляндию. Там при университетах создано около десятка технопарков, каждый из которых работает по своему направлению. В технопарках студент предлагает ноу-хау, затем изобретение проходит инкубационный период, в результате которого, кстати, происходит закрепление интеллектуальной собственности, и в итоге доводится до промышленного образца. Государство отдает себе отчет в том, что 90 процентов изобретенного в технопарках не будет внедрено. Зато оставшиеся 10 окупят все остальные затраты. Существует государственная система контроля за изобретениями, они обязательно доходят до промышленных образцов. Это синтез науки, образования (подготовка кадров), промышленности и бизнеса.
В Карелии тоже есть технопарк. Но изобретения не доходят до промышленности, потому что самой промышленности, высокотехнологичных предприятий практически нет – они не выживут при нынешней государственной системе. Раньше при каждом крупном заводе были свои патентные бюро, где работали десятки человек, а сейчас на всю республику – два патентовода! Нет спроса на изобретения, потому что работает только первичная добыча сырья и торговля.

По два в год
— Вы изобретаете один или с командой?
— Изобретаю я сам, но есть и команда – это тот «технопарк», который доводит изобретения до промышленных образцов. Направлений очень много, по ним работают разные рабочие группы: это конструкторские бюро, инженеры, бригады рабочих, спортсмены-практики, которые испытывают тренажеры. Если это медицинское изобретение, то в команде – врачи, мы работаем с серьезными организациями – НИИ им. Бехтерева, Военно-медицинской академией и другими. Сейчас с нами над аппаратом для лечения сколиоза работают главный детский ортопед Карелии.
Главная проблема изобретения – максимально его упростить, чтобы любой потребитель мог в нем разобраться, поэтому постоянно приходится переделывать. В первых образцах кроме тебя самого обычно никто ничего не понимает. Так, жилет для лечения сколиоза мы переделывали 102 раза.

— Что еще из ваших изобретений, помимо тренажеров и медицинского оборудования, могут увидеть петрозаводчане?
— Например, футбольное поле в переулке Гвардейском, которое прослужит 30 лет, не требующее ухода. Это покрытие на резиновой основе, прошитой полипропиленом. Новые поля стоимостью 4,5 млн рублей, которые купил город, например, у 9-й школы, за год развалились, там зияют дыры, а деньги выброшены на ветер. Наше поле дороже процентов на 40-50, но первые 10 лет можно вообще не беспокоиться о его состоянии.
В среднем я делаю два серьезных изобретения в год. А полезных моделей, которые мы изобретениями не считаем, — очень много.

— Продолжается ли развитие вашего нашумевшего секс-тренажера?
— Эту модель очень неплохо покупают, получаем хорошие отзывы и развивать направление будем. Но мы понимаем, что тема несколько скандальная и будет мешать продвижению медицинских приборов. Поэтому секс-тренажеры будут выпускаться под другим брендом. Сейчас готовимся к тому, чтобы выпускать промышленные партии.

Марина КИВИРЬЯН